Взлетная полоса - Страница 115

115

Команды с земли привели его в район испытательного полигона. Он запросил у КП высоту облачности и, получив ответ: «Триста метров», спокойно нырнул вниз. И снова, как при взлете, очутился в прослойке между облаками и туманом. Он определил это по точкам огоньков на горизонте, ибо все, что лежало прямо под ним и ближе горизонта, было закрыто густой и непроглядной завесой тумана.

– Сто второй! Доложите обстановку! – запросил командный пункт.

Владимир ответил не сразу. Он не узнал района, над которым летал десятки раз. Все внизу представлялось ему сейчас абсолютной чернотой, словно он летел над бездонной пропастью, над выжженной пустыней.

– «Сирень»! Я – Сто второй. Вас слышу. Подо мной сплошная чернота. Давайте ориентиры, – попросил он.

– Даем, – ответил КП.

И через считанные секунды черноту ночи прорезали две трассы, зеленая и красная. Они взлетели далеко позади и справа, Владимир увидел их боковым зрением.

– Сто второй, доложите обстановку! – потребовал КП.

– Выводить надо точнее! – огрызнулся Владимир. – Пошел на разворот.

– Заканчивайте разворот, даем повторные сигналы, – бесстрастно ответил КП.

«В полк бы вас, на стажировку! – сердито подумал Владимир. – Там бы вас научили, как надо наводить. Я же не картошку лечу опылять».

Он развернулся, стараясь не залетать в облака, и на сей раз точно нацелил спарку в разрыв между ракетами.

– Сто второй, начинайте работу с верхнего эшелона! – приказал командный пункт. И повторил: – Начинайте работу с верхнего эшелона!

Это было уже серьезное предупреждение. КП на всякий случай хотел застраховаться, и, если по какой-либо причине получить снимки с заданных, более нижних, высот Владимиру бы не удалось, снимки с «потолка» все равно были бы обеспечены.

«Я бы тоже так решил. Начинаем с верхнего», – подумал Владимир и отдал ручку управления от себя. Спарка, слегка качнувшись, пошла книзу. Сколько раз вот так уверенно Владимир посылал машину к земле и в небо, валил их в пике, закручивал в штопор. И никогда не испытывал такого чувства, как сейчас.

Он оглядел свою кабину. Вся она, от пола до самого фонаря, была заполнена точнейшими приборами управления, которые определяли различные параметры, показывали, что можно делать и что нельзя. Он верил им без колебаний, хотя знал, что помимо них ему всегда на выручку был готов прийти командный пункт и, если надо, выработать за него готовое решение. Но сейчас командный пункт не мог определить высоту его полета. И ошибка в сотню метров могла стать для него катастрофой. Нет, он не испугался. Вся его работа была сплошным риском. Но на сей раз что-то все же его покоробило, когда он, ворвавшись в облако тумана, потерял из виду золотую россыпь огней на горизонте. Он включил «Фотон» и выключил его только тогда, когда по времени проскочил над полигоном. И тотчас же испытал облегчение: «БВК-4» немедленно отметил изменение высоты. Прибор работал очень четко. Значит, и нижнюю границу он тоже определял безошибочно. И это успокаивало больше всего.

Очередной заход оказался неудачным. Владимир опять поздно заметил ракеты. И поругался с КП.

– Что они там опаздывают с ракетами? – кричал он в эфир. – Жалко им этих хлопушек?

Зато при следующем заходе направление высветили ему заранее. Он своевременно сориентировался и точно прошел над полосой, заметно снизив высоту.

Ему предстояло сделать последние две серии снимков, когда в кабине перед ним неожиданно зажглась красная лампочка – горючего в баках оставалось на пятнадцать минут полета. Его не напугало это – столько времени вполне хватало на то, чтобы закончить все дела и благополучно приземлиться, – но несколько удивило. Значит, не заметил, как сжег горючее.

Он сделал очередной разворот, попросил КП еще раз обозначить коридор, еще уменьшить высоту и благополучно завершил предпоследнюю серию. И снова пошел по кругу, чтобы теперь уж точно испытать «Фотон» на предельно малой высоте. То ли от усталости, то ли от напряжения ему показалось, будто лампочка стала гореть еще ярче. Но он взял себя в руки и заставил не обращать на нее внимания. Он не могла светить ни ярче, ни слабее.

В этом последнем заходе он точно выдержал направление. Но не успел снизиться и пролетел над полосой, даже не включая «Фотона». И заход пришлось повторить еще раз. Вот сейчас он почувствовал, что нервы его напряжены до предела, а спина уже взмокла от пота. Но он собрал воедино и волю и силы, казалось, совершенно слился с машиной и еще на подходе к полосе опустился до заданной высоты. Земля, невидимая, была сейчас совсем рядом, под ним. Он очень четко увидел траекторию ракет, слегка довернул в их сторону машину и включил систему. А когда полоса целей осталась позади и он с разворотом начал набирать высоту, чувствуя, как спадает державшее его словно в тисках напряжение, КП вдруг предупредило его:

– Сто второй, рассчитывайте садиться на первый запасной в квадрате «Д». Мы вас принять не сможем.

«Этого мне еще не хватало! Накаркал-таки толстый черт!» – вспомнил опасения Жердева Владимир.

КП три раза повторил свое распоряжение и каждый раз запрашивал ответ, желая убедиться, что он понял и принял его указание. А он, молча, разглядывал показания топливомера, соображал: в квадрате «Д» – по прямой почти триста километров – был гражданский аэродром. И ему доводилось на нем садиться. Бетонка там была неплохая. Но оператор системы посадки, если бы пришлось приземляться при низкой облачности или, еще того хуже, в тумане, ему доверия не внушал. Но главное было даже не в этом. До квадрата «Д» он попросту мог не дотянуть.

115