Взлетная полоса - Страница 38

Верховский углубился в расчеты и так этим увлекся, что, казалось, совершенно забыл о Кольцове. Для него весь этот разговор вдруг превратился в интересный поиск, в результате которого на свет должно было появиться что-то новое, никем до сих пор еще не сказанное. Кольцов не мешал академику. Он стоял не шелохнувшись, словно загипнотизированный. Все происходящее казалось ему удивительным. Верховский писал, зачеркивал, стирал запись тряпкой, потом неожиданно восстанавливал написанное ранее.

– Вот так! – воскликнул он наконец. – Куда получается интересней, чем у них!

Кольцов быстро похлопал по карманам. Записной книжки, как назло, не оказалось. Выругав себя за такую оплошность, он вытащил сигареты и, сорвав с пачки целлофан, переписал на нее формулу. Верховский, казалось, не замечал того, что делает Кольцов. Он еще весь был в раздумьях, а может быть, взвешивал в уме еще и еще раз то, что только вышло из-под его руки. Но неожиданно он потянулся к пачке Кольцова, взял ее и, продолжая глядеть на доску, сказал:

– А если учесть фактор среды, который для вас имеет особое значение, то возможен и такой вариант. – И он, дополнив запись Кольцова еще одной формулой, вернул ему пачку. – Этот путь, я думаю, быстрее приведет к желанным результатам. И вы могли бы разработать его. Ваша прозорливость должна сослужить вам службу. Не как практика, конечно. В этом ваши оппоненты, безусловно, сильнее вас. А как теоретика. Поверьте, «дельта» – объект серьезный и весьма соблазнительный для исследования. Она вполне может стать предметом для диссертации. Кстати, думаете вы о ней? Тихомиров был на вашем потоке? Я помню, ничем не блистал. А уже защитился. И ваше место, молодой человек, в науке!

Кольцов не сразу нашел, что ответить учителю. Он еще был под впечатлением той виртуозности, поистине неповторимого умения Верховского почти стремительно вживаться в тему, мгновенно взвешивать все «за» и «против». Такие консультации, во время которых исследуемый вопрос зачастую ставился с ног на голову, но при этом всегда находил исчерпывающее, а порой и очень оригинальное решение, как обычно, обескураживал не только студентов, но и солидных ученых мужей. Людей поражала эрудиция Верховского. И неудивительно, что и Кольцов сейчас смотрел на доску как зачарованный. А Верховский со свойственной ему оперативностью уже снова вернулся к тому, с чего начал разговор сегодня и на чем закончил его шесть лет назад, когда Кольцов только что надел военную форму.

– Был я, Владислав Андреевич, у Тихомирова, – оторвавшись наконец от доски, заговорил Кольцов. – Видел, чем он занимается. Ножницы, клей, чужие статьи – вот вся его лаборатория. И халтурит везде, где только может, печатается даже в отрывных календарях. А у меня в части настоящее дело. И опыт я там коплю такой, какого не купишь ни за какие гонорары. И возможности в армии огромные…

– Не знаю, не знаю! – упрямо возражал Верховский. – В ваших поступках нет последовательности. Вы учились – вас прельщала наука. Вас призвали в армию – вам понравилась служба. Вы не думайте, что я в чем-то против армии. Совсем наоборот. Очень и очень уважаю военных. И сам, если что, всегда готов взять в руки ружье. Но что касается вас, товарищ Кольцов, то вы, на мой взгляд, пока просто мечетесь. И как результат, безвозвратно теряете драгоценное время. Вы явно еще не нашли себя. А это очень и очень важно – отчетливо видеть цель своей жизни. Ибо выстрелить по этой цели дважды не удавалось еще никому. Почему бы действительно вам не взяться за «дельту»? Вы же обязаны что-нибудь предложить КБ. Все лишь отрицать – не метод для ученого.

– Я выдвину предложение. И непременно! – поспешил заверить академика Кольцов. – У меня есть ваши формулы. Обоснования для них я найду. Но, коль вы говорили о моем чутье, «дельта» так же их подведет где-нибудь на полпути к цели.

– Почему вы так думаете?

– Природа задействованных в «Сове» лучей такова. Их возможности ограничены.

– Неубедительно, – скептически усмехнулся Верховский. – Я бы сказал, просто догматично! Природа природой. Но и мы, человеки, люди, ее лучшее творение, тоже не лыком шиты. В природе водород, все это знают, существует как газ. А мы создали его в виде металла. И получили такой сверхпроводник, какой природе и не снился. А композиты? Мать-природа хранит в своих кладовых либо глину, либо железо. А мы сварили из них под высочайшим давлением композитный металл: легкий, прочный и удивительно жаростойкий. А вы говорите – природа!

– И все же меня привлекает другое, – смутился под напором такой аргументации Кольцов.

– Что именно? – колко взглянул на него академик.

– Мне куда более перспективным представляется принцип использования излучения самой цели.

– Вот как! – даже удивился Верховский.

– Это не блаж. И не стремление сделать все наоборот. Надо знать обстановку, в которой нам приходится действовать. И если ее знаешь, то рано или поздно придешь к выводу – у этого принципа больше плюсов! – убежденно проговорил Кольцов.

Теперь, похоже, настала очередь слушать Верховскому. И он слушал своего ученика не перебивая, пока тот рассказывал и объяснял, что имел в виду, когда говорил об обстановке. Он обрисовал академику, что такое учебное поле, как будет выглядеть современный бой и многое другое.

– Так, значит, вы работаете? И работаете здорово! – прервал наконец свое молчание Верховский. – Почему же вы сразу ничего мне об этом не сказали? И за что тогда я вас распекал?

– Все пойдет на пользу, – довольный такой реакцией академика, улыбнулся Кольцов. – Я не видел вас сто лет. А в письме об этом ведь не напишешь…