Взлетная полоса - Страница 41

– Что?

– Мне кажется, что вы перестанете работать. Плохо подготовитесь к докладу. Почему вы назвали его дурацким? Вы должны сделать его на самом высоком уровне. Вы даже не представляете, как он вам нужен!

– О чем вы говорите?

– О вас, Сергей Дмитриевич. И очень прошу вас: забудьте сейчас обо всем. И обо мне в том числе. Займитесь только подготовкой.

– И вы о том же, – вздохнул Кольцов.

– Почему «и вы»?

– Я вам уже сказал – работа идет, – уклонился от ответа Кольцов. – О ней вы не беспокойтесь.

– Значит, обещаете? – обрадовалась Юля.

– Обещаю, – не очень бодро ответил Кольцов.

– Вот и прекрасно. И не дуйтесь. Вы действительно большой ребенок. И вы еще многого не понимаете. Но я хочу, чтобы у вас все было хорошо! – сказала Юля и ласково потрепала его своей теплой рукой по щеке.

На этом они расстались. Кольцов поднялся к себе. Юля направилась в гараж. Нельзя сказать, чтобы и внутренне она оставалась такой же спокойной к признанию Кольцова, как внешне. Она очень следила за собой и ничем не выдала своего волнения. А оно было. Сердце так сладко сжималось, когда она слушала его тихий, непривычно взволнованный голос. И совершенно ей не хотелось от него уезжать. Она чувствовала, что он говорит очень искренне, смущается, тут же обижается, быстро, как дитя, реагирует на малейшее проявление участия к нему, и от этого ей было еще приятней. И еще она почувствовала, что в ее руках он может быть мягок как воск.

Когда она вернулась домой, было уже поздно. Но Игорь не спал. И даже не ложился. Сидел и читал старый номер «Иностранной литературы». Юля разделась, вымыла руки, пошла на кухню. На столе стоял ужин: творожный пудинг, сваренное всмятку яйцо, стакан молока. К пудингу Юля не притронулась. Взяла ржаной сухарь, надкусила, с удовольствием запила молоком.

– Ну и как спектакль? – услыхала она за спиной голос мужа.

Юле не хотелось обсуждать во второй раз только что виденное представление, и она ответила односложно:

– Неплохо.

– И это все твои эмоции? – удивился Игорь.

– Я устала.

– Могу представить. Наверное, было не меньше четырех отделений.

– Нет, меньше.

– Где же ты тогда задержалась?

Юля вымыла стакан, поставила его на полку, прошла к себе в комнату.

– Нигде. Просто я была не одна и, естественно, подвезла человека до дома, – ответила она.

– А по-моему, это совсем не естественно, – назидательно проговорил Игорь. – И вообще, тебе не кажется, что ты слишком много времени уделяешь этому танкисту?

– Абсолютно не кажется. Он в полку уделял мне его гораздо больше.

– Что же ты сравниваешь? Полк есть полк. Там ему приказали помогать тебе, он и делал свое дело. А ты чего ради стараешься?

– Долг вежливости.

– Перед кем? Перед этим нахалом? – не сдержался Игорь. – Мало того, что он переломал наши приборы, так еще учить нас приехал сюда! Да кто он такой? Попов? Ландау?

– Не знаю. Но может быть, и тот, и другой.

– Ах, вот как?! – оторопел Руденко. – Да я Ачкасову звонить сегодня хотел, когда узнал, что нам предстоит с ним встреча.

– Почему же не позвонил? – подавив улыбку, спросила Юля.

– Завтра позвоню!

– Пустые слова. Никогда и никому ты не позвонишь. И кроме того, послушать Кольцова тебе просто полезно.

– Мне? – удивился Игорь. – И это говоришь ты? Опомнись! Что за мысль пришла в твою голову? Я заканчиваю большую работу. Многие весьма влиятельные люди уже сейчас заслуженно считают ее очень перспективной. А я, как тебе известно, собираюсь внести в проект еще целый ряд усовершенствований. Что же я от него услышу? Ты просто не понимаешь…

Все, о чем Игорь собирался сказать дальше, Юля уже знала. Она тысячу раз слышала, что «Сова» – это новое слово в технике. Что если она этого не осознает, то очень жаль. Что ему вообще кажется странным, что она до сих пор не оценила по достоинству этой его работы. При этом он непременно сошлется на какой-нибудь имеющий к данному случаю отношение пример. Потом на второй. А может быть, и на третий. Эрудицией он для этого обладал основательной. Но ей все эти разговоры уже порядком надоели. И потому, никак не отреагировав на его слова, она спокойно начала раскрывать постель. Но вдруг услыхала что-то новое, непривычное.

– Ради чего мы должны переносить свой отпуск на зиму? – продолжал Игорь. – Почему мы должны ждать, когда этот твой горе-испытатель соберется с мыслями? В кои-то годы вместе решили поехать на море – и на тебе?

– Что же ты хочешь? – испытующе посмотрела Юля на мужа.

– Перестань раскатывать его на машине! – потребовал вдруг Руденко.

– Только и всего? – удивилась такому обороту дела Юля.

– Да.

– Хорошо. Раскатывать больше не буду, – пообещала Юля, подумав: «А это что? Забота о собственном престиже или ревность? Однако для ревности, пожалуй, было слишком много слов». Она легла в постель и выключила свет.

Глава 19

Вечером накануне выступления Кольцов заглянул на почту и получил адресованное ему до востребования письмо от Чекана. Получил, но так и не прочитал его. На почте собралось много народу. Читать на улице было тем более неудобно. А когда вернулся домой, голова оказалась занятой совсем другими мыслями. Почти две недели бился Кольцов над тем, чтобы самостоятельно вывести формулу, которую так легко и быстро нашел на консультации Верховский. Ясны были отправные данные. Запомнил. Они были у него надежно записаны теперь уже в рабочей тетради. Но как подойти, как получить этот результат, Кольцов не знал. И вдруг после стольких неудач, плохого настроения, после десятка начинаний путь доказательства выстроился у него в голове сам собой. Стоило лишь Кольцову взглянуть на всю проблему под другим углом зрения. И случилось это именно по дороге с почты. До письма ли было ему в тот момент?! Он прибежал домой, не раздеваясь, подлетел к столу, схватил ручку и кое-как, полуцифрами, полубуквами, записал общий ход рассуждений. И когда получил то, что надо, над чем безрезультатно бился все эти дни, в изнеможении свалился на стол. И так лежал, обхватив в полузабытьи голову руками, не менее часа. Он выполнил то, что рекомендовал ему сделать Верховский, провел подробное исследование варианта «дельты» и чувствовал теперь от этого большое удовлетворение. Как всегда, академик предсказал все с завидной проницательностью. Вариант давал совершенно неожиданные интересные результаты и мог, Кольцов не сомневался в этом уже ни на йоту, успешно продвинуть работу КБ намного вперед. Естественно, определить без лабораторных исследований до конца и наверняка, удовлетворит ли перестроенный на схеме «дельты» прибор все предъявляемые ему требования, Кольцов был не в состоянии. Но то, что схема «Совы» при этом значительно упрощалась, а сам прибор становился в работе намного надежней и менее чувствителен к разного рода помехам, было уже абсолютно ясно. Новый вариант открывал для КБ немало и других не менее существенных выгод. И сейчас Кольцов почти не сомневался в том, что конструкторы воспользуются советом Верховского и пересмотрят схему «Совы». Целесообразность такой переделки была для него совершенно очевидной. Но что касалось его собственного научного поиска, о котором он сообщил и Ачкасову, и Верховскому, то на него успешные исследования «дельты» не повлияли, можно сказать, никак. Он по-прежнему, а пожалуй, даже еще в большей степени уверовал в перспективности разработанного им принципа и желал сейчас только одного – поскорее вернуться к своим занятиям.