Взлетная полоса - Страница 52

– Да так ли уж много надо им его уделять?

– Немного. Так и того нет.

– А прогуляться утром и вечером вместе с псом вам было бы даже полезно.

– Прогулка – это совсем еще не все. Дома он тоже требует внимания: поиграй, приласкай… Одним словом, не получается. Вот и завел рыб. Нашел, так сказать, компромиссное решение.

Они закончили ужин и снова вернулись в кабинет. Верховский опять закурил, а Сергей, вооружившись листом бумаги и ручкой, переписал все поправки, сделанные на его выкладках академиком. А когда и эта работа была закончена, начал прощаться. Верховский проводил его до дверей. И уже в коридоре сказал:

– Никогда я не пойму ваших генералов. Ведь сейчас же не война. Ну что за необходимость держать в армии человека, которому на роду написано совсем другое?

– А я думаю, что они свое дело знают, – улыбнулся Сергей. – Все будет хорошо. Вот увидите, Владислав Андреевич!

– Дай бог, – вздохнул Верховский и пожал Сергею руку. – Информируйте меня о том, как будут разворачиваться события. И не стесняйтесь, звоните прямо сюда. Тут меня найдете, скорее всего.

Глава 23

Помотавшись в пятницу с утра по магазинам, накупив для всех столичных подарков, а для себя в основном книг, Сергей часа в три уже был на вокзале. Там он пообедал и один из первых занял место в вагоне, у окна. Он хорошо видел перрон. И если бы Юля появилась, безусловно, заметил бы ее еще издали. Но время шло. Стрелки больших вокзальных часов неумолимо приближались к восемнадцати. А Юли не было и не было. В конце концов поезд тронулся. Кольцов понял, что ждать больше нечего, и вышел в тамбур покурить. Настроение у него заметно упало, хотя обжаться на Юлю вроде бы было и не за что. И если все же сердился, то, пожалуй, больше всего на себя: нечего было строить иллюзии. Так он думал. И не знал, что ошибется. Когда шел в тамбур, уже ни разу не взглянул в окна вагона. А если бы взглянул, то, наверно, остолбенел бы от радости. Только колеса вагона дробно ударили на первом стыке рельсов, как на перроне появилась Юля. Она спешила. У нее не было припасено для Кольцова каких-то особых слов. Она ничего не собиралась сказать ему важного или значительного. И наверняка обошлась бы самым простым: «Счастливого пути!» Но ей хотелось его увидеть. А совещание, о котором, кстати сказать, она знала еще вчера, как назло, затянулось. И она опоздала. Поезд уже увозил Кольцова.

Глава 24

На станции Кольцова встречал Чекан. Предусмотрительный зампотех прихватил с собой шапку-ушанку и шинель. Увидев Чекана, Кольцов искренне обрадовался ему как близкому человеку. Они обнялись и даже поцеловались, хотя Чекан и успел перед этим как положено поприветствовать командира:

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Здравствуй, Алексей! Здравствуй! – протянул ему руку Кольцов. – Дошла телеграмма?

– Полчаса назад получил, Только и успел схватить машину да раздеть Аверочкина, – рассказывал Чекан.

Кольцов разглядел на шинели погоны старшего лейтенант. Ни с чьего другого плеча никакая вещь не была ему впору.

– Все кстати, – одобрил Кольцов оперативность зампотеха. Он переоделся. Сели в кузов. Машина поехала в полк. – Ну что тут у вас, Алексей? – нетерпеливо спросил Кольцов.

– В масштабе роты – ничего. Идем вперед. По пути, как всегда, устраняем недостатки, – полушутя-полусерьезно ответил Чекан.

– И много их? – пытливо взглянул на зампотеха Кольцов.

– Периодически обнаруживаются.

– Ну а что в масштабе батальона?

– Прибыл на усиление подполковник Доронин.

– Михаил Иванович?

– Так точно. Перед контрольной начальство решило лично всюду навести порядок. Командир полка взялся за третий батальон, начальник штаба – за второй, а Доронин – за нас.

– Ну а в полку?

– Тоже есть. Но не все понятно. Почему контрольную затягивают? Неспроста. В Москве что об этом говорят?

– Бог с тобой! – рассмешила Кольцова такая наивность Чекана. – Откуда я мог узнать?

– Странный город, – вполне серьезно заметил Чекан. – В Одессе я бы за пять минут узнал, что творится на всем белом свете.

– А может, просто жалеет нас Москва. Хочет, чтобы мы получше подготовились, – все свел к шутке Кольцов.

Но Чекан был серьезен.

– Мы готовы. Подводили без вас итоги соцсоревнования, – доложил Чекан. – В целом получается неплохо. Малость, правда, молодые механики-водители отстают. Сейчас в основном жмем на них. Вспомнили и о тренажере, сконструированном Борисовым.

– Разобрали его?

– И не думали. Только перетащили в учебный класс. Командир полка приказал. – ответил Чекан.

Кольцова это удивило. Фомин видел этот тренажер и раньше, но никогда не выказывал к нему никакой заинтересованности. Напротив, Кольцову казалось, что подполковник смотрит на макет даже осуждающе. И вдруг сам велел перенести его в учебный класс…

– Совершенно точно, – подтвердил Чекан. – Перед самыми заморозками приехал на второе учебное место. Сел за рычаги. Опробовал. Нас никого не вызывал. Хлопцы из второй роты видели. Уехал. А потом комбат сделал мне втык, почему ценное учебное пособие стоит под открытым небом.

– Даже ценное? – не удержал улыбки Кольцов.

– Так и сказал.

– Значит, занятия на нем продолжаете?

– Систематически.

– Молодцы. А когда проводили последнее служебное совещание?

– В этом месяце не проводили, – потупился Чекан.

– Вот с него и начнем. Собирай офицеров. А я на минутку заскочу домой, – сказал Кольцов

Глава 25

Юля расстроилась из-за того, что не проводила Кольцова. Правда, она почему-то чувствовала, что расстались они ненадолго, что Кольцов скоро опять появится в Москве. Но все же она расстроилась. В последнее время Юля все чаще ловила себя на том, что думает о нем. Ей было приятно сознавать, что он ее любит. Ее интересовали его суждения. Но если бы Юле потребовалось точно определить свое отношение к Кольцову, она не сумела бы этого сделать даже для себя. Нравился ей Кольцов? Был симпатичен? Она даже не пыталась в этом разобраться. Но вот чего она совершенно не хотела, так это того, чтобы он вдруг обиделся на нее. И на это были особые причины, и давние, и серьезные. Их было несколько, но главная была одна: Юля разочаровалась в своем муже. Не настолько, чтобы уйти от него и порвать с ним, но настолько, чтобы охладеть к нему, обособиться, замкнуться в себе. А ведь в самом начале ее знакомства с Игорем все было совсем иначе. Она помнила все до мелочей. Они встретились на одном из вечеров в ее институте. Игорь тогда уже заканчивал адъюнктуру и готовился к защите диссертации. Он был интересным, видным, эрудированным. Очевидно, она тоже произвела на него сильное впечатление. Каждый вечер, кроме разве тех дней, когда ему приходилось бывать в наряде, он встречал ее после занятий и провожал домой. Они часто ходили в театры. Не пропускали ни одной премьеры. Увлеченно беседовали о книгах. Игорь много знал и мог заговорить, казалось, кого угодно. Маргарита Андреевна души в нем не чаяла. Да и Александр Петрович никогда не отказывался сыграть с ним партию-другую в шахматы. Незадолго до защиты Юлей диплома Игорь сделал ей предложение. Она к этому времени уже была в него влюблена и с радостью ответила согласием. Они расписались. Он успешно защитился, и Кулешов взял его к себе в КБ. А потом в этом же КБ стала работать и Юля. Прошло года три. Все считали их идеальной парой. Подруги откровенно завидовали Юле. Но сама она уже не думала, что муж ее представляет собой нечто особенное. Это стало для нее очевидным именно после того, как они некоторое время поработали вместе, в одном коллективе. Ибо там, в деловой обстановке, ей очень скоро стало ясно, что его всезнайство, блестящая, как ей казалось, образованность, которые на первых порах буквально покорили ее и представлялись не иначе как проявлением незаурядности, а возможно, и высокого таланта, в большинстве случаев оказывались не такими уж глубокими. Когда Юля поняла это, она совершенно по-иному стала воспринимать все, что он говорил. Подметила она у Игоря и некоторые другие качества, о существовании которых, вероятно, тоже никогда не узнала бы дома. Игорь часто бывал высокомерен по отношению к своим коллегам. Часто откровенно пренебрегал их высказываниями и суждениями. Открылось в нем и еще немало такого, отчего его образ поблек в глазах Юли. Маргарита Андреевна продол